
Первый день обещанного катаклизма оказался каким-то вялым. Разве что тучи вперемешку с облаками, но ни ливня какого, ни даже ветра к 10 часам утра не проявилось. Вот и не удержался. Расклад оказался до боли привычным. Два часа я лазил по знакомым и незнакомым бухтам, где с превеликим трудом нашел всего 4 щучки. Отпустил.
Еще два часа провел в своей закадычной бухте. Была бы она одушевленной, назвал бы ее одноименным другом. Поймав и отпустив пару щучек с двух первых забросов, вдруг почувствовал разочарование. Вечный «блю-фокс», летавший и нырявший тысячи раз, наловил в этой бухте уже столько щуки, что даже 3–4 десятка радости уже принести не могли.
И от таких мыслей полез в коробку за воблером. Он старый, с обломанной губой, и щук-то в свое время тоже ловил много, особенно после поломки.
Собрался его прицепить, как вдруг обнаружил в коробке какую-то колебалку. На них никогда не ловлю, поэтому в названиях не силен. Дома валяются штук пять, купленых на заре моего спиннингования. Видать, взяв горсть вертушек, случайно прихватил на речку одну колебалку. Это было то, что могло вывести меня из состояния безразличия. Вспомнил, что однажды лет 6–7 назад даже поймал на какую-то волнистую колебалку пару щук.
А еще вспомнил отца. Он поздно приобщился к спиннингу, но будучи человеком трудолюбивым и упорным, быстро научился самостоятельно делать блесны и в последствии хорошо ловил не только крупную щуку, но и семгу. Вертушки тогда в наших краях не обитали, а секреты изготовления самодельных колебалок тоже передавались от мастера к мастеру.