Зарабатывай от 1500 руб в день! В любое время и месте!

Начать зарабатывать

Архитектура благополучия, бионика и русская литература

Есть архитекторы, которые работают с формой. Есть те, кто работает с функцией. А есть те, кто работает с состоянием человека, даже если формально строят из бетона, стекла и металла. Разговор с Андреем Полетаевым, собственником группы компаний «Архитектура Благополучия» — именно из этой категории. Это интервью не столько об архитектуре, сколько о внутреннем устройстве созидателя: о вере, страхе, любви, русской литературе и той невидимой силе, которая делает невозможное возможным.

Точка входа: творец, который работает с пространством и людьми



Фото из личного архива Андрея Полетаева.

— Андрей, вы создаете архитектуру, но говорите о ней как о системе, которая работает с состоянием человека. Когда вы впервые почувствовали, что пространство способно менять внутренний мир?

— Наверное, был очень конкретный момент, когда я вдруг это осознал. До этого я, как и многие, занимался архитектурой в привычном понимании: фасады, материалы, технологии, эстетика. Но в какой-то момент я впервые столкнулся с архитектурой, которая не просто выглядит иначе, а ощущается иначе. 

Это произошло в 2014 году, когда я познакомился с проектами Захи Хадид. До этого момента я не мог точно сформулировать, в чем разница между архитектурой, в которой приходится жить, и архитектурой, которая вдохновляет. У меня тогда была очень приземленная задача: я делал небольшой каталог архитектурных решений для своих заказчиков. Это были в основном люди с Рублевки — те, кто к тому моменту уже мог позволить себе серьезную индивидуальную архитектуру. Уже тогда в воздухе витала идея визуализации: «доски желаний», картинки красивой жизни, большие дома, острова, машины. И вот, работая над этим каталогом, я вдруг поймал себя на ощущении, что мне хочется чего-то большего. Не просто красивого фасада, а пространства, к которому можно тянуться. Я начал искать и на просторах интернета наткнулся на проекты Захи Хадид, в частности на работы, выполненные с использованием стеклофибробетона. Эти формы меня буквально не отпускали.

Я сделал в каталоге две страницы и назвал их довольно скромно: «Стеклофибробетон в мировой архитектуре». И поместил туда проекты Захи Хадид. Я не до конца понимал, что именно делаю, но интуитивно чувствовал: это важно.

Прошло несколько лет, и однажды в офисе раздался звонок. Голос на том конце провода спросил, не хочу ли я сделать проект Захи Хадид. Это звучало примерно так же, как если бы Слава Зайцев позвонил одесскому портному и предложил сшить для него коллекцию. Я тогда был маленьким, практически незаметным производителем на рынке фасадного декора. Но почему-то позвонили именно мне.

Я приехал на стройку Dominion Tower. Он строился с 2008 года, долго стоял в стагнации, но в 2014-м проект снова ожил. Когда я увидел эту параметрическую архитектуру вживую, я понял: это не просто форма, это пространство из будущего. То, о чем русские авангардисты мечтали в 30–50-е годы прошлого века, вдруг материализовалось здесь и сейчас.

И вот тогда я впервые почувствовал, что пространство не просто окружает человека — оно влияет на его внутреннее состояние, мышление, решения.

Архитектура благополучия: эстетика, философия или ответственность?

— Как бы вы сами определили «архитектуру благополучия»? Это эстетика, философия, ответственность или что-то иное?

— Для меня это прежде всего вызов невозможному. Это момент, когда ты вдруг оказываешься в пространстве, которого раньше не существовало ни в твоем опыте, ни в опыте твоей команды. И вдруг видишь, как люди вокруг тебя меняются.

Знаете, есть одна удивительная вещь, которая меня тогда по-настоящему поразила. Мы сделали этот проект необычайно легко, несмотря на всю его сложность и то, что ничего подобного мы раньше не делали.

Фото из личного архива Андрея Полетаева.

Стройка — место брутальное. Там всегда есть напряжение, крики, конфликты. Но на этой площадке за девять месяцев работы не было ни одной серьезной ссоры. Нас все время спрашивали: «Чем помочь?» Я не помню ни одного другого проекта с такой атмосферой. И я убежден, что это не случайность. Архитектура сама задала определенный тон. Она каким-то метафизическим образом повлияла и на людей, и на принятие решений.

Есть известная притча о людях, строящих здание. Одного спрашивают: «Что ты делаешь?» — «Таскаю камни». Другого: «Что ты делаешь?» — «Зарабатываю деньги». Третьего: «А ты?» — «Я строю храм». Когда человек чувствует, что он участвует в создании чего-то большего, чем просто объект, у него появляются крылья. Он перестает замечать сложности. Именно это, на мой взгляд, и есть архитектура благополучия: когда пространство поднимает человека, а не давит на него.

Бионическая архитектура и возвращение к себе

— Вы много работаете с бионическими формами. Как природа влияет на ваше мышление и архитектурные решения?

— Бионическая архитектура для меня — это возвращение к гармонии. Природа не знает углов. В ней есть волна, ветер, вода, текучесть. Иногда я позволяю себе довольно провокационное сравнение: бионическая архитектура — это возвращение в утробу матери. В состояние защищенности и одновременно свободы. Когда над тобой нет потолка 2,20, когда пространство не давит, ты начинаешь мыслить иначе.

Человек в таком пространстве становится другим. Он настраивается на иной лад. Он начинает мыслить шире, свободнее. Он становится композитором собственной жизни.

Фото из личного архива Андрея Полетаева.

Роль созидателя: ремесленник, проводник, лидер

— Как вы сами определяете свою роль? Кто вы — архитектор, предприниматель, художник, конструктор смыслов?

— Я до сих пор не могу дать себе точного определения. Я просто иду за своей мечтой. Если попытаться сформулировать максимально честно, моя задача — находить способы реализовать то, что никогда не делалось, и при этом сохранить идею архитектора в очень жестких рамках реальности: заказчик, сроки, бюджет, подрядчики. В этом прокрустовом ложе очень легко потерять изначальный замысел. Моя роль — собрать вокруг себя людей и вдохновить их на то, чтобы проект состоялся. Чтобы идея не была принесена в жертву компромиссам.

Я могу привести пример проекта винзавода «Скалистый берег». Мы проектировали его два года. Когда вышли на стройку, я вдруг понял, что технология, по которой мы должны реализовать одну из ключевых форм, не работает. С текущей скоростью производства мы бы не сдали объект никогда.

Я стоял на скалистом берегу Анапы, смотрел на небо, на звезды — и просто молился. И решение пришло. На уровне интуиции и технологии одновременно. Мы полностью пересобрали подход и завершили проект с минимальным отставанием.

Тогда я окончательно поверил, что внутреннее состояние, вера и метафизика — не красивые слова, а реальные рабочие инструменты.

— О чем вы мечтаете, говоря об архитектуре будущего?

— О больших, экологичных, свободных пространствах. В мире тотальной виртуализации архитектура остается самым честным видом искусства. Ее можно потрогать. Бетон не прощает лжи. Ты сделал — и это стоит десятилетиями. Поэтому архитектура учит ответственности и доверию. А без доверия творцу жить невозможно.

Фото из личного архива Андрея Полетаева.

Русская литература как настройка внутреннего радара

— Как вы настраиваете свою способность улавливать тонкие сигналы?

— Для меня это прежде всего чтение. Русская художественная литература — моя форма молитвы и медитации. Когда я читаю глубоко, не на уровне сюжета, а на уровне смыслов, начинает выстраиваться архитектоника событий. Я начинаю доверять происходящему.

Мы часто думаем, что работа — это только действие. Но если ты опустошен, если ты боишься, никакие планы не работают. Я лидер, и за мной пойдут только тогда, когда я буду излучать уверенность.

Русская литература возвращает к себе. Она дает ощущение сакральной меры. Ведь в архитектуре мерой всего тоже является человек.

Фото из личного архива Андрея Полетаева.

— Вы много говорите о внутреннем коде. Это связано с русской традицией?

— Я думаю, это универсально. Но для меня огромную роль играет ощущение рода. Мне 56 лет, и, когда я думаю о том, сколько поколений должно было выжить, чтобы я оказался здесь и сейчас, я понимаю, что за мной стоит колоссальная сила.

Мой дед воевал в Сталинграде. Его завалило стеной, он пролежал под кирпичами три дня. Из-под завала торчали новые офицерские сапоги. Проходивший солдат потянул их — и дед застонал. Его спасли. Если бы не эти сапоги, не было бы меня. И многих других людей. И когда я думаю об этом, я задаю себе вопрос: имею ли я право опускать руки? Не верить? Отступать? Эта опора помогает идти дальше даже в самые темные моменты.

ДНК творца: чтение, мышление и внутренняя опора предпринимателя

— Андрей, если попробовать собрать все, о чем мы говорили: архитектуру, бионику, литературу, предпринимательство, — что, по-вашему, есть ДНК творца?

— Мне кажется, что в итоге все сводится к очень простой и одновременно самой сложной вещи.  Творец — это прежде всего человек любящий.

Без любви вообще невозможно что-то создавать. Любовь — это то, что не дает солгать. Она не позволяет сделать кое-как, схалтурить, пойти на компромисс с собой. Когда ты любишь то, что делаешь, ты не сравниваешь себя с другими, не меришься масштабами, не торопишься ради эффекта. Любовь долго терпит. Она выдерживает страх, сомнение, паузы.

Для меня главный код творца звучит очень просто: люби то, что делаешь, и делай это с любовью.

— Вы говорите о любви как о профессиональном принципе. Как это проявляется в работе с формой, пространством, архитектурой?

— Архитектура — очень честная профессия. Ты не можешь здесь обмануть. Нельзя договориться с бетоном или металлом. Если ты где-то покривил душой, он тебе это обязательно покажет. Может, не сразу, но через год, через пять, через десять лет.

Поэтому архитектура учит честности. А честность невозможна без любви. Только когда тебе по-настоящему не все равно, ты думаешь не о том, как быстрее сдать объект, а о том, как в этом пространстве будут жить люди. Что они будут чувствовать. Как будут расти их дети. Будет ли им здесь спокойно, свободно, безопасно.

— Вы много говорите о поддерживающей среде. Это тоже часть ДНК творца?

— Безусловно. Поддерживающая архитектура — это архитектура, которая не давит, которая не кричит, не унижает человека своей монументальностью.

Она дает ощущение: ты здесь уместен. Ты не меньше этого пространства. Ты не лишний в нем. Создать такую среду гораздо сложнее, чем просто сделать эффектную форму. Но именно здесь начинается ответственность творца.

— Эта же логика, кажется, лежит и в основе книжного клуба «Атланты». Зачем предпринимателю вообще читать художественную  литературу?

— Литература — это искусство, а без чувства прекрасного человеку невозможно жить. Очень часто предприниматель приходит к чтению не в начале пути, а тогда, когда он уже чего-то достиг. Деньги заработаны, бизнес выстроен, семья обеспечена. И вдруг человека начинают настигать вопросы, которые не закрываются ни новыми проектами, ни масштабированием.

Это вопросы другого уровня: кто я? зачем я живу? куда я иду? И практически нигде, кроме литературы, на эти вопросы невозможно получить честные ответы. 

Вначале было слово. Мы мыслим словами. Мы строим образы словами. Мы принимаем решения, опираясь на те конструкции, которые уже живут в нашей голове.

Фото из личного архива Андрея Полетаева.

— Почему именно русская литература?

— Русская литература уникальна тем, что она говорит прежде всего о человеке. Не об успехе, не о статусе, не о внешних достижениях, а о внутреннем устройстве личности. О сомнениях, страхах, страстях, ответственности.

Большинство людей читают литературу на уровне сюжета. Но если мы не находимся в контексте — философском, культурном, евангельском, — мы теряем огромный пласт смыслов. А именно этот пласт и формирует объемное мышление.

Для предпринимателя это критически важно. Потому что бизнес — это всегда работа с неопределенностью, выбором, риском и ответственностью.

— Как появился книжный клуб «Атланты»?

— Почти случайно. Я пришел в один книжный клуб и увидел, что формат ...иза литературы очень слабый. Формальный разговор, поверхностный разбор. Я не выдержал и сказал, что так нельзя, что этим мы дискредитируем саму идею чтения.

Ребята сначала решили, что я просто слишком эмоционален. А потом сказали: «Ну, ты такой умный — иди и сделай». Я взял Чехова, «Скрипку Ротшильда», собрал небольшую группу и разобрал текст по-настоящему — по смыслам, по внутренним конфликтам.

Когда люди уходили, почти каждый говорил одну и ту же фразу: «Я, оказывается, до этого никогда не читал».

— Что сегодня представляет собой клуб?

— Сейчас в клубе около 260 человек. На встречи мы пускаем не больше 25 участников, иначе теряется глубина. Встречи длятся по четыре часа. И что для меня показательно, регистрация закрывается заранее, иногда с листом ожидания.

Это значит, что предприниматели готовы тратить свое самое ценное — время — на медленное, внимательное чтение. Потому что они чувствуют: здесь происходит не интеллектуальная игра, а внутренняя работа.

— Как вы видите, что чтение реально меняет предпринимателей?

— На первый взгляд кажется, что литература не дает практического эффекта. Она не повышает EBITDA и не ускоряет процессы. Но я вижу другое.

Предприниматель, который обретает внутреннюю опору, по-другому переживает кризисы. Он перестает паниковать. Он начинает видеть в сложностях этап, а не конец. Он неожиданно для себя находит свое предназначение — свой икигай.

Когда человек видит, как выстроено литературное произведение, что происходит с героями, какие выборы они делают и какую цену за это платят, он начинает ту же самую работу внутри себя. А предприниматель — это прежде всего личность. И только потом — функция.

— Какие навыки формирует чтение?

— Прежде всего — терпение к неопределенности. Потом — умение видеть сложные причинно-следственные связи. Плюс — толерантность к ошибкам, своим и чужим. Литература учит мыслить не линейно, а объемно. Это то, чего часто не хватает в бизнесе, где всё пытаются упростить до KPI и быстрых решений.

— Вы по первому образованию литературный критик. Какие книги сформировали вас самого?

— Я здесь не буду оригинален. Я обращаюсь за помощью к Антону Павловичу Чехову. И, наверное, вслед за ним по капле выдавливаю из себя раба. Раба страха. Раба лени. Раба внутреннего сомнения: я недостоин, я не умею, я обычный человек.

Чехов для меня — это разговор о человеческом достоинстве, свободе и ответственности. Через Чехова, через Достоевского, через Гоголя я сегодня говорю с предпринимателями, и оказывается, что эти тексты удивительно точно описывают современного человека.

Я недавно услышал фразу от Аркадия Теплицкого: «Я хотел бы пожелать своему сыну стать легендой». И меня это очень зацепило.

Предприниматель по своей сути уже легенда. Он делает то, чего до него не существовало. В этом смысле он очень близок к художникам, писателям, архитекторам, олимпийским чемпионам. Это разные формы одного и того же созидательного импульса.

— Если вернуться к началу: каким вы видите творца сегодня?

— Творец — это человек, который любит. Любит то, что делает. Любит людей, для которых создает. И достаточно честен, чтобы не делать иначе. И, наверное, еще это человек, который не закапывает свой талант. Потому что это самый большой грех — понять, что тебе дано, и не пойти туда.

Записала и подготовила: Лана Басаргина

 Рубрика «ДНК творца»